Новаторское искусство всего лишь за сто лет вместило в себя великое множество и разнообразие культурных этапов, прошло тернистый путь от модерна до концептуализма, сейчас значительно утрированного до перформансов и акций. Что же могло подготовить зрителя, для которого искусство — это искажение реального пространства, к полному отказу от реального пространства как от первоисточника? Ведь, как нам известно, первый концептуализм категорически либерален, это тотальный отказ от формы в творчестве и воспевание идеи. Чтобы это понять, надо разучиться видеть глазами. Простому человеку постсталинской эпохи будет сложно объяснить, что вообще с искусством произошло.
Но как мы до этого дошли и сколько кругов ада претерпели художники, прежде чем перестать беспокоиться за свою жизнь. Обернемся назад, развернем свое смелое внимание на все мытарства, начиная с первых авангардистов, до советских диссидентов. Такой выбор может выглядеть неграмотно, но я попробую его оправдать.
Авангард называют «зеркалом русской революции», мощным двигателем антикультуры, содержащим в себе массу противоречий. Первыми концептуалистами были авангардные художники. Расцвет его приходится на 1914-1922 годы, где отечественное развитие культуры необратимо меняется. Одно то, что название «авангард» заимствовано из военной терминологии, говорит об их непримиримости, радикализме, о разрушении традиционных догм и строительстве новой эпохи. Авангардисты формируют дальнейшую историю русской культуры, сложную, полную столкновений, борьбы за выживание. Они имеют множество узких идеологических направлений: футуризм, символизм, супрематизм, алогизм, абстракционизм и прочее.
Их можно назвать первыми диссидентами в мире искусства еще задолго до появления самого термина. Идеи свои они выражали в такой протестной форме, что ее нельзя было прочитать черным по белому. Вообще, выражать несогласие художественным языком — это самый безобидный вид несогласия. Революционную скорость этого явления попросту невозможно отрицать, если представить, чем для русского человека являлось искусство еще до первого модерна. Взгляды современного искусства не совпадали с социальной революцией, но обескураженному этими событиями художнику нужно было искать способы выживания. Авангард был выгоден власти, что на некоторое время привело к сотрудничеству под лозунгом «Официального искусства новой власти».
В 1932 году, уже при Сталине, образовался Союз художников, предвещающий для современных художников большие трудности. Право на существование получил лишь один новоизобретенный жанр в искусстве — соцреализм. Он был громом среди ясного неба. Соцреализм поощряется — все остальное запрещается. Самый лучший художник — это тот, кого не видно. Идолопоклонничество сделало из икон советских лидеров отличный способ заработать и прославиться. Такие вещи активно спонсировались, и если современные художники попрятались по углам, то одновременно из-за этих углов повылезали просто массы «блатных», идеологически верных художников.
Год назад в Манеже проходила прекрасная выставка, ко всему прочему — со свободным входом. О причинах этой благотворительности можно только гадать. Посетителям выдавали билеты, объясняя это тем, что отслеживали статистику посещаемости. В любом случае Манеж позаботился о том, чтобы раскрыть интересующую нас тему во всей полноте. О нем мы скоро еще поговорим.
В 1956 году происходит массовая реабилитация, громкое время ложных надежд. В особенности для творческой интеллигенции. Репрессированные возвращаются из лагерей, искусству обещают свободу, привозят западных знаменитостей (к примеру, первая выставка Пикассо), а авангард можно посмотреть на квартирных выставках. Художников не преследуют, так что они продолжают эксперименты.
Российский авангард снова смело заявил о себе в объединении «Неофициальное искусство СССР», чья первая серьезная демонстрация произошла на выставке МОСХа (1962 год). Экспозиция была очень разнообразной, включала даже работы протестного ОСТа со своим суровым стилем открытой оппозиции против соцреализма. Вообще, это очень долгожданное и важное событие для художников. Когда ранее притесняемая, жестоко угнетаемая культурная прослойка, такая многозначительная, как объединение авангардистов, получает возможность представить юбилей Московского Союза художников в Манеже — это огромная радость. Ведь такое событие утверждает их право на место в новой культуре, на смену замороженному искусству тоталитаризма, на завоевание закрепленного в искусстве имени. Знаменитая выставка встретила бескомпромиссную и однозначную оценку со стороны Никиты Хрущева.
После этого все современные художники приняли на себя ярлык нонконформистов и снова, едва обретя надежду, были разбиты и выставлены против власти. В период оттепели те, кто в прошлом боялся осуждения, травли или внезапной смерти, уверовали в открытые возможности, польстились на разоблачение культа личности и многоплановые обещания. Казалось, весь этот ад закончился, и свое творчество можно перестать скрывать по углам и подвалам, не давать ему гнить на окраинах. Однако многие представители неофициального искусства так и преследовались властями во все годы существования СССР. В 60-е годы отношение к авангарду было очень сдержанное, а говорить о нем было запрещено. Появился такой термин, как «барачная Москва». В одном из таких бараков образовалась Лианозовская школа.
Ближе к концу 60-х вошел в употребление термин «диссидентство», позаимствованный из Европы. Естественно, борцы за справедливость лишь ждали, когда откроется подобная возможность в открытую заявить о себе, стать активистами. Она и открылась со смертью Сталина.
Что мы знаем об этих мучениках, терзаемых за права и свободы? Несогласные, чьим постулатом было категорическое непримирение с насилием, наказывались этим самым строгим насилием. Будучи осужденными по одной из четырех возможных статей: «Антисоветская агитация и пропаганда», «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», «Нарушение закона об отделении церкви от государства» и «Посягательство на жизнь и здоровье граждан под видом исполнения религиозных обрядов», диссиденты могли быть осуждены на политический или обычный лагерь, а также на принудительное психиатрическое лечение. Подробнее вы можете почитать у того же И. Бродского в его произведении «Горбунов и Горчаков».
Благодаря страданиям диссидентов, а также постепенному введению западной культуры в массы, в 1970-е годы уже оформившийся российский андеграунд постепенно стал признаваться, появилось множество объединений, а московский концептуализм стал проникать почти во все сферы искусства. Очевидно, вместе с ослаблением идеологического фундамента власти ослабляли и железную хватку на горле художника. Его здравый смысл больше не представлял такой угрозы, как раньше, а верными шагами вливался в культуру и массовое сознание.
Массовое сознание по большей части и решает, что впитать в культуру, что нет, что может быть навязано, что нет. В такие моменты непонятно, что думать о мировоззрении среднего человека. Либо он всерьез противится всему новому, либо выбирает наиболее безопасный традиционный путь, либо боится говорить вслух до тех пор, пока не происходят какие-то радикальные политические изменения. Однако обыватель, привыкший к остросюжетным картинам Репина, весьма неплохо воспринял русский модерн. Если бы этого не произошло, мы с вами никогда бы не услышали об авангарде.
В материале использованы фотографии rosizo.ru, ru.wikipedia.org, а также трейлер к фильму «Валентина Кропивницкая: В поисках потерянного рая».
